Asse fomiere forash... * Храните меня, мои ангелы. Чтобы та, что спит, однажды проснулась...
Блин, мне сейчас так умиротворенное, что, будь я посентиментальней, слезы наворачивались бы... Вчера ночью был первый дождь. Сегодня за окном завывает ветер, и то, что он рассказывает - прекрасно. И совсем не важно, где я нахожусь и кто я... Вспоминается лишь одна история. Там ветер завывал так же...
читать дальше ...И в какой-то момент, сдавшись, наконец, этому вечному холоду, упав, и больше не имея сил подняться снова, я подумала, что это красиво - умереть вот так, в заснеженном лесу, чувствуя, как мороз проникает под кожу и останавливает кровь в жилах, и слушая завывание волков где-то вдали. Дыхание медленно замедлялось, я уже больше не чувствовала, как всего на мгновение облачко пара согревает потрескавшиеся губы, в глазах потемнело. Я словно засыпала, укрытая теплым одеялом снега. И даже на миг показалось, что сейчас откроется дверь, и мама тихо шепнет: "Спи, солнышко. Пусть тебе снятся сказочные сны".
Мама. Родные. Промелькнувшие перед глазами лица уже не вызывали никаких чувств. Чувства тоже засыпали под влиянием колкого мороза. Только на грани сознания скользнула ленивая мысль, что они так и не узнают, что я умерла. Для них я буду без вести пропавшей. Здесь, в этом лесу, вдали от родных мест и знакомых городов, никто не будет искать мое тело. И будет гореть в окне свет, показывая дорогу домой, чтобы мне удалось вернуться. Впрочем, нет. Время все стирает, а снег, вездесущий снег, непременно занесет то самое окно и затушит огонь, а вместе с ним и воспоминания обо мне.
Как я здесь оказалась? Как сюда попала? Зачем поехала в этот лес? И мнится, что я приехала сюда именно за своей смертью. Смертью, ждущей меня вдалеке от родного порога, от знакомого мира. В этом есть некоторая ирония - умереть не под колесами пьяного водителя, а замерзнуть вдали от цивилизации, без сил подняться и идти дальше, в метель. Все-таки, красиво...
Умирать не больно. И не страшно. Страшно лишь в момент осознания, что вот она - смерть, сидит на твоей груди, мешая сделать вдох, посыпает тебя легким снегом и смеется. Потом приходит смирение. А потом ты просто засыпаешь...
***
Я не ожидала, что проснусь. Если бы меня спросили, я могла бы поклясться, что умерла. Я точно знаю, что не в бреду мне привиделась моя снежная тюрьма, что не во сне я слышала тот раскатистый, но тихий смех и вой волков. Неужели после всего этого выживают?..
Я не ожидала, что проснусь. Но запах дыма защекотал ноздри, заполз в легкие, заставив закашляться, а тепло доверчиво лизнуло пальцы рук, словно большая собака. Я смогла ими шевельнуть. Какое это, оказывается, счастье - просто быть в состоянии управлять собственным телом, просто слабо сжать кулак и жадно, маленькими вдохами, глотать задымленный воздух. Может, это и есть тот пресловутый рай, о котором я так много слышала? Просто место, где хочется оказаться больше всего - в тепле. Или на суше. Это смотря кто как умрет...
Желая понять, что же произошло, и совсем не горя желанием что-либо выдумывать по этому поводу, я открыла глаза.
Вокруг меня было много людей. И собак. Одна из них действительно лежала рядом со мной, в качестве большой грелки, на ногах, и вполне могла лизнуть мои пальцы. Только зачем ей это делать? Чтобы я открыла глаза? Может быть. Звери, я уверена, куда лучше людей чуют жизнь. Мы были в пещере, горел костер. Пещера явно была для этого не предназначена, потому здесь и было так дымно. Я снова закашлялась, чем и привлекла к себе внимание.
"Очнулась," - послышалось со всех сторон. Кто-то повернул ко мне голову, кто-то вообще не обратил внимания, лишь согласно кивнул. У костра загремела посудой довольно пожилая женщина. Кажется, мое пробуждение их особенно не удивило. Лишь ребятня, которая тоже обнаружилась в пещере, с любопытством начала обступать пробудившуюся меня. Но, услышав рык пса, который лежал на моих ногах, любопытные мордашки скрылись из поля зрения.
Я молчала, не шевелилась, лишь наблюдала и пыталась понять. Кто все эти люди? Откуда они здесь взялись? Мне казалось, что в этих землях не живут люди - вечная мерзлота не способствует хорошей жизни, да и соседство с лесом... опасно. Последние известные мне поселения находились в нескольких десятках километров отсюда. Впрочем, откуда "отсюда"? Я уже давно запуталась, где нахожусь. Может, потеряв счет времени, дням и пройденному пути, я действительно вышла к людям. Почти вышла. Вот они меня и спасли.
Успокоившись этой мыслью, я снова закрыла глаза и незаметно провалилась в сон. Слабость и усталость взяли верх над сознанием. Последнее, что я запомнила - как на ногах завозился пес, устраиваясь поудобней.
Потом я просыпалась еще несколько раз. Долго такие пробуждения не длились. Порой меня будил негромкий рык пса, который, наверно, отгонял от меня мелочь или других любопытных. Несколько раз причиной пробуждения были попытки напоить меня какими-то горячими отварами, один раз даже накормили. Глотать удавалось с трудом, поэтому все это в меня буквально вливали. И я совершенно не задумывалась, отчего такая забота. После моей "смерти" меня почему-то мало что удивляло. Может, правда, это связано лишь с тем, что я постоянно то спала, то дремала...
***
Это были не псы. Это были волки. И на ногах моих, щедро делясь теплом своего тела, спал отнюдь не дворовой пес, а самый настоящий лесной хищник. Это я поняла, когда очнулась окончательно. Когда в первый раз не провалилась в сон после получаса бодрствования, но даже смогла присесть. Конечно, не без чужой помощи.
А потом, спустя еще несколько дней, я поняла, что это были и не волки. Это были оборотни.
Я видела, как перекидывался один из тех, кого я приняла за людей. Он снял с себя одежду и перекувыркнулся через голову. На землю уже опустился лютый зверь. Как прошла трансформация - я не разглядела, да и не до научного интереса мне было. Я пыталась постигнуть, что на земле, на которой давным-давно перестали верить в волшебство и магию, среди простых людей, могут ходить... некто, кто просто своим существованием опровергает все законы науки, на которой с таким трудом ученые за множество лет воздвигло наш современный мир. О том, что эта могла быть какая-то уловка или трюк, я даже не допускала мысли. Зато все чаще меня одолевали сомнения, что я все-таки умерла. Но за рай то место, куда попала, больше не считала. В раю не бывает так страшно.
Да, я боялась. Я боялась неведомого, как любой человек. И боялась за собственную жизнь, потому что уже потеряла ее. Почти. Говорят, смерти боятся лишь те, кому есть, что терять. Мне терять было нечего, надежд, встретится со своими родными и друзьями, не питала. Но мне все равно было страшно.
Да, эти странные люди... оборотни... выходили меня, спасли от смерти. Но кто знает, зачем они это сделали? Если бы передо мной были люди, я могла бы подумать, что они потом захотят продать меня за выкуп моим родным - в самом худшем случае. А вообще - наивно надеяться, что они просто не могли бросить чужого, но все равно еще живого, человека на верную смерть. Что ждать от оборотней я просто не знала. И не хотела об этом думать.
Когда отходил страх за собственную судьбу, я снова и снова погружалась в бездну апатии. Со дня моей смерти мне будто стало все безразлично. Словно все чувства, которые я испытывала при жизни, остались там, под толстым слоем сне, который чуть не стал мне могилой. "Или все же стал?" - время от времени спрашивала я себя. Но это был вопрос, на котором мое равнодушие достигало апогея. Мне было все равно, жива я еще или давно умерла. Но именно на этот вопрос мне и довелось узнать ответ раньше остальных.
Однажды старшие оборотни, кроме стариков, куда-то ушли, перекинувшись волками. За мной приглядывать остались дети. И волк, который по-прежнему лежал на моих ногах или у меня под боком большую часть времени. Он почти не отходил от меня, лишь ненадолго. Даже ел он около меня. И, разумеется, я ни разу не видела, чтобы он перекидывался. И мне оставалось лишь гадать, зачем он постоянно рядом со мной - то ли все еще отогревает, то ли его выбрали, чтобы он сторожил меня. Как будто у меня были силы куда-либо уйти...
Я, как и большую часть времени после своей смерти, лежала на шкуре какого-то зверя и смотрела в потолок. Мыслей почти не было, лишь вялые обрывки их иногда всплывали в памяти. О чем я совершенно не думала - за каким чертом меня понесло в эти края. Этот вопрос тоже остался там, под снегом. И ответ на него, который я так и не смогла сформулировать словами, но почувствовала очень даже явственно. Да, мыслей не было. И не было страха, потому что казалось, что сейчас, пока в пещере нет взрослых оборотней, я в полной безопасности. И волк на моих ногах мнился мне защитником, а не надсмотрщиком. Кажется, я снова медленно проваливалась в сон. Но уснуть мне не дали - пришло время пить очередной настой на травах, который постепенно возвращал мне силы.
Ответом на мой вопрос, жива ли я, была боль. Глиняная чашка с настоем выскользнула из неловких детских рук, и мои руки ошпарило кипятком. Боль настигла внезапно, я ее совершенно не ожидала, и слезы сами собой навернулись на глаза. Я посмотрела на место, где вскоре должен был появиться ожог. И расплакалась, как маленькая девочка.
Потом мне рассказали, что я бессвязно повторяла сквозь рыдания: "Жива, жива...". И мне действительно казалось, что в тот момент я ожила. Только в тот момент, когда боль достигла сознания, я снова начала дышать. Потому что точно знала - после смерти больно не бывает, ведь боль можно причинить только телу.
***
- Как думаешь, куда попадают без вести пропавшие? - Лесьяр, не отвлекаясь от работы, коротко посмотрел на меня. Он выделывал шкуру не так давно убитого зверя, чтобы потом волчицы смогли сделать легкую, но теплую и прочную шубку. Я сидела рядом и наблюдала за его работой.
- Я всегда думала, что они умирают...
Лесьяр, тот самый оборотень, что отогревал меня после моей почти смерти, качнул головой.
- Умирают лишь те, чьи тела потом находят. Остальные попадают к нам.
- К вам? В смысле, в вашу стаю? Но я не заметила здесь других людей, кроме меня. Или человек может как-то...
- К нам - это в наш мир, который вы, по своей глупости, считаете другим. На деле же мы живем на одной земле, в одной Природе. "Без вести пропавшие" для человеческого мира, они переходят тонкую грань, и мало кто после хочет вернуться обратно. Обычно, как и ты, они оказываются на пороге смерти, уже попрощавшиеся с жизнью.
- То есть, мы все-таки находимся на Земле?
- Истинно так.
- И я могу попасть в свой родной город? Я понимаю, что дороги назад мне нет, но иногда так хочется снова увидеть родные улицы.
- Я знаю. Тебе порой снится дом. Но - нет, не можешь.
- Почему? Неужели граница между нашими мирами такова, что, попав на вашу сторону нельзя вернуться обратно?
- Да. Но скоро все изменится. Наберись терпения. А пока что - держи, отнеси Вукодине. Славная получится шубка. И сквозь нее точно не проберется никакой снег.
Приняв выделанные куски шкуры, я зябко передернула плечами. Наставник, назначенный мне стаей, всегда знал, что и как мне нужно сказать, чтобы добиться нужной ему реакции. Неся будущую шубку одной из волчиц, я еще не знала, что эту шкуру выделывали специально для меня, а на того зверя охотился сам Лесьяр, чтобы молодые волки не попортили теплый мех.
***
Понятия не имею, сколько я провела времени среди стаи. Время словно изменило привычный для меня бег, оно вдруг перестало отсчитываться часами и календарями. Это было непривычно. Как и непривычно было находиться среди оборотней, "подрабатывая" нянькой для маленьких, неразумных волчат, которых никак нельзя было брать с собой на охоту. А надо мной нянькой был Лесьяр. Он рассказывал мне местные обычаи, учил новой жизни. И охотиться тоже учил. Оборотню словно было безразлично, что я простой человек. Он считал, что я обязана уметь добыть пищу для себя и для... кого? Тут он замолкал и не уточнял. На меня по-прежнему часто накатывала апатия, и я не настаивала на ответе. Тем более, я привыкла, что если Лесьяр о чем-либо не хотел говорить, слова из него и клещами не вытащишь.
Я училась жить по-новому. Я почти не вспоминала свой старый дом, почти стерлись из моей памяти улицы, где я бегала ребенком, люди, с которыми я росла, училась, работала. И лишь во сне все это воскресало, словно видение из прошлой жизни. И, не знаю, откуда, Лесьяр обо всем этом знал. Наверно, именно поэтому, когда появилась возможность попасть в "тот" мир, он сказал мне об этом первой. И вызвался отвести меня самой короткой дорогой "Зачем идти пешком, - сказал он, - когда можно пройти более коротким путем?". Что за путь - мне толком не объяснили. А однажды утром я просто проснулась не в пещере, а на спине Лесьяра - он тащил меня куда-то. Вернее, в направлении моего города.
Я ожидала многого - мало ли как все могло измениться? В конце концов, большой город жил в бешеном ритме, и в нем все могло поменяться буквально за пару месяцев, а меня не было намного больше. Но то, что увидела, я не могла себе даже представить.
***
Город был совсем не похож сам на себя. Высотные здания разрушались буквально на глазах, асфальт потрескался, исчезли машины и вечные пробки, словно их тут и не бывало. Всюду, из окон полуразрушившихся зданий, из-под земли, где я привыкла видеть автостраду, проглядывали растения. Странные, незнакомые мне, тропические. Электрические провода больше не скрывали своей паутиной серого, дождевого неба, словно их нарочно рвали с особой жестокостью. Не горело ни одно окно, ни один фонарный столб, хотя город окутывали сумерки. Вместо привычных звуков шумного города слышалось лишь шуршание листвы на ветру и редкие перекрикивания птиц. Людей видно не было. Словно город в одночасье опустел, а на его месте попытались вырасти джунгли. И словно это случилось уже давно - растения так быстро не растут, не пробивают собой асфальт и каменные стены, не могут подняться по железным лестницам и выкорчевать дорожные знаки...
Но... как же так? Сколько прошло времени? Сколько меня тут не было? В голове замельтешила тысяча вопросов, я не верила собственным глазам, не могла поверить. Увиденное просто не укладывалось у меня в голове. Я в панике обернулась к своему провожатому, чтобы задать хоть один из вопросов, но тот успел раньше, чем я открыла рот.
- Была война. Люди предвещали апокалипсис, но сами не догадывались, каким он будет. Это была война. Сначала люди против людей, а затем... вступили мы. Они, занятые собственными делами, увлеченные убийством себе подобных, покусились на самое святое - на жизнь, на природу. И мы больше не могли быть в стороне. Даже Природа, любящая своих неразумных, забывших ее детей, больше не могла этого терпеть, истекая кровью. Это случилось относительно недавно, не прошло и двух лет. Деревья-великаны выросли посреди городов, пустили свои корни, руша здания и асфальт; реки покинули свои берега и затопили большинство стран, горы пошли по земле, круша все на своем пути. Случилось то, чего люди не ждали. Случилось то, к чему они не были готовы, о чем совершенно не думали. И даже их бог не смог защитить их от праведного гнева...
Чем дальше я слушала оборотня, тем мне становилось хуже. Я не видела себя со стороны, но могу с уверенностью сказать, что глаза мои расширились от страха, а лицо побелело от осознания того ужаса, что происходил на земле. Все умерли. Все. Мои родные, друзья, знакомые. Почти забытые, они все же не смогли покинуть мое сердце, я не смогла стать к ним равнодушной только потому, что в их мир мне больше не было хода. А теперь я узнаю, что их больше нет. Таким спокойным тоном, словно так и нужно, словно не могло быть иначе. Почему они? Почему не я? Почему я была не с ними?!..
Не в силах поверить во весь ужас услышанного, я хрипло прошептала, не в силах издать более громкий звук:
- Неужели... все человечество... погибло?..
- Нет, не все. Умерли лишь те, кто был мертв при жизни. Увы, таких оказалось большинство. Променявших душевные ценности на деньги и кровь, готовых продавать самих себя и своих близких просто так, за даром, погубивших собственную душу. Они просто исчезли с лица земли. И о них уже никто не вспомнит.
Немного помолчав, Лесьяр взял меня за руку и повел по городу куда-то, добавив негромко:
- Среди наших тоже кто-то умер. Некоторые из нас мало чем отличались от людей, разве что ставки у них повыше были и душа умирала дольше, в страшных муках. Так же умирали и тела. Это было страшное время. Страшное, но необходимое. А сейчас выжившие учатся жить в мире. Вернее, просто заново учатся жить. Все вместе. И больше не будет разделения на "наших" и "ваших". По крайней мере, пока, через множество поколений, потомки не перестанут верить старшим, пока не перестанут бояться, пока не забудут, что за каждое зло им придется заплатить...
Я безвольно следовала за Лесьяром, на автомате переставляя ноги. У меня не было сил, чтобы вырвать руку из его хватки. Мне было безразлично, куда он меня ведет. Я пыталась не думать о том ужасе, который произошел на земле, пока я отсиживалась в пещере у оборотней. Я пыталась не смотреть по сторонам, чтобы не представлять, сколько крови пролилось в те дни, когда Природа восстала против человека. По справедливости, как сказал Лесьяр. Мой разум не мог принять этой справедливости. И я все спрашивала себя, почему я осталась в живых. И смешным показался тот страх в первые дни в дымной пещере, когда я боялась снова умереть. Я просто тогда еще не понимала, что потеряла не все, и что душа, не взирая ни на что, ищет надежду и выход. Теперь искать нечего. И мне так хотелось, чтобы вновь пришла апатия. Но моя частая гостья нынче решила оставить меня в одиночестве.
Да, можно было надеяться, что кто-то из моих родных, друзей, знакомых, выжил. Ведь среди них были хорошие люди, я знаю, что были. Но откуда же я знала, откуда и почему так точно была уверена, что нам не предстоит больше встретиться? Весь мир для меня перевернулся. Я словно еще раз умирала, но на этот раз куда мучительней, чем под плотным одеялом снега, не смея ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Когда я очнулась, вернее, когда меня в себя привел Лесьяр хорошей пощечиной, то я обнаружила себя на крыше. Мне было смутно знакомо это здание. Если убрать невероятной толщины корень, который поломал собой небольшую лесенку, ведущую к двери, если в окна снова вставить целые стекла, если восстановить второе крыло... Моя школа! Сердце вновь сжало болезненными тисками, стоило лишь вспомнить свои школьные годы, своих учителей, одноклассников... Их всех тут нет...
Наверно, именно за эти мысли я заслужила еще одну пощечину. Я посмотрела на Лесьяра. Мне сложно представить, с каким именно выражением лица я на него уставилась. Оборотень в ответ посмотрел на меня немного холодно, как будто с некоторой жалостью... я совершенно не поняла его выражения глаз. Зато замечательно поняла слова.
- Пришло время преподать тебе последний урок, Никша. С этого дня я тебе больше не наставник.
Сказав это, Лесьяр толкнул меня с крыши вниз. Я не успела ничего сообразить, ничего предпринять, ничего сделать. Я падала спиной назад и до последнего мига смотрела в глаза оборотня, который мог бы мне стать намного большим, чем просто другом...
***
- Ты толкнул меня с крыши... - тихо пробормотала я. Голова лежала на коленях Лесьяра. Оборотень лишь кивнул в ответ, осторожно перебирая мои волосы.
Мы помолчали.
- Знаешь, в чем ирония всей этой ситуации? Ты не можешь умереть. Потому что ты уже мертва. Ты замерзла там, в лесу, под вой волков, так и не добравшись до пещеры с письменами вымершего народа, укрытая теплым одеялом пушистого снега, мечтая услышать мамин голос. Мир, который окружает тебя сейчас - всего лишь твое послесмертие, то место, где ты хотела бы оказаться. Всего лишь осколок твоей реальности. А ты этого так и не поняла...
- Я так и думала с самого начала. Меня сбила с толку боль. Только потом мне стало ясно, что на самом деле ее не было, она жила лишь в моем воображении, которое усердно создавало вокруг себя привычный мир, с привычными законами, и в этих законах было разумно, что, если тебя ударили, должно быть больно. Единственно, что я не могла понять - кто вы? Игра моего воображения или такие же отчаявшиеся, искавшие в жизни чуда, и получившую его иллюзию после смерти? Являетесь ли вы такими же создателями этого мира или просто моей попыткой заполнить пустоту, сбежать от одиночества, которое окружало меня, как тюрьма, даже в кругу самых близких друзей при жизни. Ну вот... я уже начала говорить, как ты. Может, это я создание твоего воображения?
Лесьяр улыбнулся. По-моему, впервые с момента нашей встречи.
- Может быть...
Никто из нас не собирался давать друг другу точный ответ, и мы тем более не собирались его где-либо искать. Друг для друга мы были реальны. Наверно, так же для сумасшедших становятся реальны его видения, и сумасшедшие не ищут им причин и оснований. То, во что ты веришь, становится твоим миром. Я верила в Лесьяра. И была совсем не против, чтобы он стал моим миром.
Танец волков.
читать дальше ...И в какой-то момент, сдавшись, наконец, этому вечному холоду, упав, и больше не имея сил подняться снова, я подумала, что это красиво - умереть вот так, в заснеженном лесу, чувствуя, как мороз проникает под кожу и останавливает кровь в жилах, и слушая завывание волков где-то вдали. Дыхание медленно замедлялось, я уже больше не чувствовала, как всего на мгновение облачко пара согревает потрескавшиеся губы, в глазах потемнело. Я словно засыпала, укрытая теплым одеялом снега. И даже на миг показалось, что сейчас откроется дверь, и мама тихо шепнет: "Спи, солнышко. Пусть тебе снятся сказочные сны".
Мама. Родные. Промелькнувшие перед глазами лица уже не вызывали никаких чувств. Чувства тоже засыпали под влиянием колкого мороза. Только на грани сознания скользнула ленивая мысль, что они так и не узнают, что я умерла. Для них я буду без вести пропавшей. Здесь, в этом лесу, вдали от родных мест и знакомых городов, никто не будет искать мое тело. И будет гореть в окне свет, показывая дорогу домой, чтобы мне удалось вернуться. Впрочем, нет. Время все стирает, а снег, вездесущий снег, непременно занесет то самое окно и затушит огонь, а вместе с ним и воспоминания обо мне.
Как я здесь оказалась? Как сюда попала? Зачем поехала в этот лес? И мнится, что я приехала сюда именно за своей смертью. Смертью, ждущей меня вдалеке от родного порога, от знакомого мира. В этом есть некоторая ирония - умереть не под колесами пьяного водителя, а замерзнуть вдали от цивилизации, без сил подняться и идти дальше, в метель. Все-таки, красиво...
Умирать не больно. И не страшно. Страшно лишь в момент осознания, что вот она - смерть, сидит на твоей груди, мешая сделать вдох, посыпает тебя легким снегом и смеется. Потом приходит смирение. А потом ты просто засыпаешь...
***
Я не ожидала, что проснусь. Если бы меня спросили, я могла бы поклясться, что умерла. Я точно знаю, что не в бреду мне привиделась моя снежная тюрьма, что не во сне я слышала тот раскатистый, но тихий смех и вой волков. Неужели после всего этого выживают?..
Я не ожидала, что проснусь. Но запах дыма защекотал ноздри, заполз в легкие, заставив закашляться, а тепло доверчиво лизнуло пальцы рук, словно большая собака. Я смогла ими шевельнуть. Какое это, оказывается, счастье - просто быть в состоянии управлять собственным телом, просто слабо сжать кулак и жадно, маленькими вдохами, глотать задымленный воздух. Может, это и есть тот пресловутый рай, о котором я так много слышала? Просто место, где хочется оказаться больше всего - в тепле. Или на суше. Это смотря кто как умрет...
Желая понять, что же произошло, и совсем не горя желанием что-либо выдумывать по этому поводу, я открыла глаза.
Вокруг меня было много людей. И собак. Одна из них действительно лежала рядом со мной, в качестве большой грелки, на ногах, и вполне могла лизнуть мои пальцы. Только зачем ей это делать? Чтобы я открыла глаза? Может быть. Звери, я уверена, куда лучше людей чуют жизнь. Мы были в пещере, горел костер. Пещера явно была для этого не предназначена, потому здесь и было так дымно. Я снова закашлялась, чем и привлекла к себе внимание.
"Очнулась," - послышалось со всех сторон. Кто-то повернул ко мне голову, кто-то вообще не обратил внимания, лишь согласно кивнул. У костра загремела посудой довольно пожилая женщина. Кажется, мое пробуждение их особенно не удивило. Лишь ребятня, которая тоже обнаружилась в пещере, с любопытством начала обступать пробудившуюся меня. Но, услышав рык пса, который лежал на моих ногах, любопытные мордашки скрылись из поля зрения.
Я молчала, не шевелилась, лишь наблюдала и пыталась понять. Кто все эти люди? Откуда они здесь взялись? Мне казалось, что в этих землях не живут люди - вечная мерзлота не способствует хорошей жизни, да и соседство с лесом... опасно. Последние известные мне поселения находились в нескольких десятках километров отсюда. Впрочем, откуда "отсюда"? Я уже давно запуталась, где нахожусь. Может, потеряв счет времени, дням и пройденному пути, я действительно вышла к людям. Почти вышла. Вот они меня и спасли.
Успокоившись этой мыслью, я снова закрыла глаза и незаметно провалилась в сон. Слабость и усталость взяли верх над сознанием. Последнее, что я запомнила - как на ногах завозился пес, устраиваясь поудобней.
Потом я просыпалась еще несколько раз. Долго такие пробуждения не длились. Порой меня будил негромкий рык пса, который, наверно, отгонял от меня мелочь или других любопытных. Несколько раз причиной пробуждения были попытки напоить меня какими-то горячими отварами, один раз даже накормили. Глотать удавалось с трудом, поэтому все это в меня буквально вливали. И я совершенно не задумывалась, отчего такая забота. После моей "смерти" меня почему-то мало что удивляло. Может, правда, это связано лишь с тем, что я постоянно то спала, то дремала...
***
Это были не псы. Это были волки. И на ногах моих, щедро делясь теплом своего тела, спал отнюдь не дворовой пес, а самый настоящий лесной хищник. Это я поняла, когда очнулась окончательно. Когда в первый раз не провалилась в сон после получаса бодрствования, но даже смогла присесть. Конечно, не без чужой помощи.
А потом, спустя еще несколько дней, я поняла, что это были и не волки. Это были оборотни.
Я видела, как перекидывался один из тех, кого я приняла за людей. Он снял с себя одежду и перекувыркнулся через голову. На землю уже опустился лютый зверь. Как прошла трансформация - я не разглядела, да и не до научного интереса мне было. Я пыталась постигнуть, что на земле, на которой давным-давно перестали верить в волшебство и магию, среди простых людей, могут ходить... некто, кто просто своим существованием опровергает все законы науки, на которой с таким трудом ученые за множество лет воздвигло наш современный мир. О том, что эта могла быть какая-то уловка или трюк, я даже не допускала мысли. Зато все чаще меня одолевали сомнения, что я все-таки умерла. Но за рай то место, куда попала, больше не считала. В раю не бывает так страшно.
Да, я боялась. Я боялась неведомого, как любой человек. И боялась за собственную жизнь, потому что уже потеряла ее. Почти. Говорят, смерти боятся лишь те, кому есть, что терять. Мне терять было нечего, надежд, встретится со своими родными и друзьями, не питала. Но мне все равно было страшно.
Да, эти странные люди... оборотни... выходили меня, спасли от смерти. Но кто знает, зачем они это сделали? Если бы передо мной были люди, я могла бы подумать, что они потом захотят продать меня за выкуп моим родным - в самом худшем случае. А вообще - наивно надеяться, что они просто не могли бросить чужого, но все равно еще живого, человека на верную смерть. Что ждать от оборотней я просто не знала. И не хотела об этом думать.
Когда отходил страх за собственную судьбу, я снова и снова погружалась в бездну апатии. Со дня моей смерти мне будто стало все безразлично. Словно все чувства, которые я испытывала при жизни, остались там, под толстым слоем сне, который чуть не стал мне могилой. "Или все же стал?" - время от времени спрашивала я себя. Но это был вопрос, на котором мое равнодушие достигало апогея. Мне было все равно, жива я еще или давно умерла. Но именно на этот вопрос мне и довелось узнать ответ раньше остальных.
Однажды старшие оборотни, кроме стариков, куда-то ушли, перекинувшись волками. За мной приглядывать остались дети. И волк, который по-прежнему лежал на моих ногах или у меня под боком большую часть времени. Он почти не отходил от меня, лишь ненадолго. Даже ел он около меня. И, разумеется, я ни разу не видела, чтобы он перекидывался. И мне оставалось лишь гадать, зачем он постоянно рядом со мной - то ли все еще отогревает, то ли его выбрали, чтобы он сторожил меня. Как будто у меня были силы куда-либо уйти...
Я, как и большую часть времени после своей смерти, лежала на шкуре какого-то зверя и смотрела в потолок. Мыслей почти не было, лишь вялые обрывки их иногда всплывали в памяти. О чем я совершенно не думала - за каким чертом меня понесло в эти края. Этот вопрос тоже остался там, под снегом. И ответ на него, который я так и не смогла сформулировать словами, но почувствовала очень даже явственно. Да, мыслей не было. И не было страха, потому что казалось, что сейчас, пока в пещере нет взрослых оборотней, я в полной безопасности. И волк на моих ногах мнился мне защитником, а не надсмотрщиком. Кажется, я снова медленно проваливалась в сон. Но уснуть мне не дали - пришло время пить очередной настой на травах, который постепенно возвращал мне силы.
Ответом на мой вопрос, жива ли я, была боль. Глиняная чашка с настоем выскользнула из неловких детских рук, и мои руки ошпарило кипятком. Боль настигла внезапно, я ее совершенно не ожидала, и слезы сами собой навернулись на глаза. Я посмотрела на место, где вскоре должен был появиться ожог. И расплакалась, как маленькая девочка.
Потом мне рассказали, что я бессвязно повторяла сквозь рыдания: "Жива, жива...". И мне действительно казалось, что в тот момент я ожила. Только в тот момент, когда боль достигла сознания, я снова начала дышать. Потому что точно знала - после смерти больно не бывает, ведь боль можно причинить только телу.
***
- Как думаешь, куда попадают без вести пропавшие? - Лесьяр, не отвлекаясь от работы, коротко посмотрел на меня. Он выделывал шкуру не так давно убитого зверя, чтобы потом волчицы смогли сделать легкую, но теплую и прочную шубку. Я сидела рядом и наблюдала за его работой.
- Я всегда думала, что они умирают...
Лесьяр, тот самый оборотень, что отогревал меня после моей почти смерти, качнул головой.
- Умирают лишь те, чьи тела потом находят. Остальные попадают к нам.
- К вам? В смысле, в вашу стаю? Но я не заметила здесь других людей, кроме меня. Или человек может как-то...
- К нам - это в наш мир, который вы, по своей глупости, считаете другим. На деле же мы живем на одной земле, в одной Природе. "Без вести пропавшие" для человеческого мира, они переходят тонкую грань, и мало кто после хочет вернуться обратно. Обычно, как и ты, они оказываются на пороге смерти, уже попрощавшиеся с жизнью.
- То есть, мы все-таки находимся на Земле?
- Истинно так.
- И я могу попасть в свой родной город? Я понимаю, что дороги назад мне нет, но иногда так хочется снова увидеть родные улицы.
- Я знаю. Тебе порой снится дом. Но - нет, не можешь.
- Почему? Неужели граница между нашими мирами такова, что, попав на вашу сторону нельзя вернуться обратно?
- Да. Но скоро все изменится. Наберись терпения. А пока что - держи, отнеси Вукодине. Славная получится шубка. И сквозь нее точно не проберется никакой снег.
Приняв выделанные куски шкуры, я зябко передернула плечами. Наставник, назначенный мне стаей, всегда знал, что и как мне нужно сказать, чтобы добиться нужной ему реакции. Неся будущую шубку одной из волчиц, я еще не знала, что эту шкуру выделывали специально для меня, а на того зверя охотился сам Лесьяр, чтобы молодые волки не попортили теплый мех.
***
Понятия не имею, сколько я провела времени среди стаи. Время словно изменило привычный для меня бег, оно вдруг перестало отсчитываться часами и календарями. Это было непривычно. Как и непривычно было находиться среди оборотней, "подрабатывая" нянькой для маленьких, неразумных волчат, которых никак нельзя было брать с собой на охоту. А надо мной нянькой был Лесьяр. Он рассказывал мне местные обычаи, учил новой жизни. И охотиться тоже учил. Оборотню словно было безразлично, что я простой человек. Он считал, что я обязана уметь добыть пищу для себя и для... кого? Тут он замолкал и не уточнял. На меня по-прежнему часто накатывала апатия, и я не настаивала на ответе. Тем более, я привыкла, что если Лесьяр о чем-либо не хотел говорить, слова из него и клещами не вытащишь.
Я училась жить по-новому. Я почти не вспоминала свой старый дом, почти стерлись из моей памяти улицы, где я бегала ребенком, люди, с которыми я росла, училась, работала. И лишь во сне все это воскресало, словно видение из прошлой жизни. И, не знаю, откуда, Лесьяр обо всем этом знал. Наверно, именно поэтому, когда появилась возможность попасть в "тот" мир, он сказал мне об этом первой. И вызвался отвести меня самой короткой дорогой "Зачем идти пешком, - сказал он, - когда можно пройти более коротким путем?". Что за путь - мне толком не объяснили. А однажды утром я просто проснулась не в пещере, а на спине Лесьяра - он тащил меня куда-то. Вернее, в направлении моего города.
Я ожидала многого - мало ли как все могло измениться? В конце концов, большой город жил в бешеном ритме, и в нем все могло поменяться буквально за пару месяцев, а меня не было намного больше. Но то, что увидела, я не могла себе даже представить.
***
Город был совсем не похож сам на себя. Высотные здания разрушались буквально на глазах, асфальт потрескался, исчезли машины и вечные пробки, словно их тут и не бывало. Всюду, из окон полуразрушившихся зданий, из-под земли, где я привыкла видеть автостраду, проглядывали растения. Странные, незнакомые мне, тропические. Электрические провода больше не скрывали своей паутиной серого, дождевого неба, словно их нарочно рвали с особой жестокостью. Не горело ни одно окно, ни один фонарный столб, хотя город окутывали сумерки. Вместо привычных звуков шумного города слышалось лишь шуршание листвы на ветру и редкие перекрикивания птиц. Людей видно не было. Словно город в одночасье опустел, а на его месте попытались вырасти джунгли. И словно это случилось уже давно - растения так быстро не растут, не пробивают собой асфальт и каменные стены, не могут подняться по железным лестницам и выкорчевать дорожные знаки...
Но... как же так? Сколько прошло времени? Сколько меня тут не было? В голове замельтешила тысяча вопросов, я не верила собственным глазам, не могла поверить. Увиденное просто не укладывалось у меня в голове. Я в панике обернулась к своему провожатому, чтобы задать хоть один из вопросов, но тот успел раньше, чем я открыла рот.
- Была война. Люди предвещали апокалипсис, но сами не догадывались, каким он будет. Это была война. Сначала люди против людей, а затем... вступили мы. Они, занятые собственными делами, увлеченные убийством себе подобных, покусились на самое святое - на жизнь, на природу. И мы больше не могли быть в стороне. Даже Природа, любящая своих неразумных, забывших ее детей, больше не могла этого терпеть, истекая кровью. Это случилось относительно недавно, не прошло и двух лет. Деревья-великаны выросли посреди городов, пустили свои корни, руша здания и асфальт; реки покинули свои берега и затопили большинство стран, горы пошли по земле, круша все на своем пути. Случилось то, чего люди не ждали. Случилось то, к чему они не были готовы, о чем совершенно не думали. И даже их бог не смог защитить их от праведного гнева...
Чем дальше я слушала оборотня, тем мне становилось хуже. Я не видела себя со стороны, но могу с уверенностью сказать, что глаза мои расширились от страха, а лицо побелело от осознания того ужаса, что происходил на земле. Все умерли. Все. Мои родные, друзья, знакомые. Почти забытые, они все же не смогли покинуть мое сердце, я не смогла стать к ним равнодушной только потому, что в их мир мне больше не было хода. А теперь я узнаю, что их больше нет. Таким спокойным тоном, словно так и нужно, словно не могло быть иначе. Почему они? Почему не я? Почему я была не с ними?!..
Не в силах поверить во весь ужас услышанного, я хрипло прошептала, не в силах издать более громкий звук:
- Неужели... все человечество... погибло?..
- Нет, не все. Умерли лишь те, кто был мертв при жизни. Увы, таких оказалось большинство. Променявших душевные ценности на деньги и кровь, готовых продавать самих себя и своих близких просто так, за даром, погубивших собственную душу. Они просто исчезли с лица земли. И о них уже никто не вспомнит.
Немного помолчав, Лесьяр взял меня за руку и повел по городу куда-то, добавив негромко:
- Среди наших тоже кто-то умер. Некоторые из нас мало чем отличались от людей, разве что ставки у них повыше были и душа умирала дольше, в страшных муках. Так же умирали и тела. Это было страшное время. Страшное, но необходимое. А сейчас выжившие учатся жить в мире. Вернее, просто заново учатся жить. Все вместе. И больше не будет разделения на "наших" и "ваших". По крайней мере, пока, через множество поколений, потомки не перестанут верить старшим, пока не перестанут бояться, пока не забудут, что за каждое зло им придется заплатить...
Я безвольно следовала за Лесьяром, на автомате переставляя ноги. У меня не было сил, чтобы вырвать руку из его хватки. Мне было безразлично, куда он меня ведет. Я пыталась не думать о том ужасе, который произошел на земле, пока я отсиживалась в пещере у оборотней. Я пыталась не смотреть по сторонам, чтобы не представлять, сколько крови пролилось в те дни, когда Природа восстала против человека. По справедливости, как сказал Лесьяр. Мой разум не мог принять этой справедливости. И я все спрашивала себя, почему я осталась в живых. И смешным показался тот страх в первые дни в дымной пещере, когда я боялась снова умереть. Я просто тогда еще не понимала, что потеряла не все, и что душа, не взирая ни на что, ищет надежду и выход. Теперь искать нечего. И мне так хотелось, чтобы вновь пришла апатия. Но моя частая гостья нынче решила оставить меня в одиночестве.
Да, можно было надеяться, что кто-то из моих родных, друзей, знакомых, выжил. Ведь среди них были хорошие люди, я знаю, что были. Но откуда же я знала, откуда и почему так точно была уверена, что нам не предстоит больше встретиться? Весь мир для меня перевернулся. Я словно еще раз умирала, но на этот раз куда мучительней, чем под плотным одеялом снега, не смея ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Когда я очнулась, вернее, когда меня в себя привел Лесьяр хорошей пощечиной, то я обнаружила себя на крыше. Мне было смутно знакомо это здание. Если убрать невероятной толщины корень, который поломал собой небольшую лесенку, ведущую к двери, если в окна снова вставить целые стекла, если восстановить второе крыло... Моя школа! Сердце вновь сжало болезненными тисками, стоило лишь вспомнить свои школьные годы, своих учителей, одноклассников... Их всех тут нет...
Наверно, именно за эти мысли я заслужила еще одну пощечину. Я посмотрела на Лесьяра. Мне сложно представить, с каким именно выражением лица я на него уставилась. Оборотень в ответ посмотрел на меня немного холодно, как будто с некоторой жалостью... я совершенно не поняла его выражения глаз. Зато замечательно поняла слова.
- Пришло время преподать тебе последний урок, Никша. С этого дня я тебе больше не наставник.
Сказав это, Лесьяр толкнул меня с крыши вниз. Я не успела ничего сообразить, ничего предпринять, ничего сделать. Я падала спиной назад и до последнего мига смотрела в глаза оборотня, который мог бы мне стать намного большим, чем просто другом...
***
- Ты толкнул меня с крыши... - тихо пробормотала я. Голова лежала на коленях Лесьяра. Оборотень лишь кивнул в ответ, осторожно перебирая мои волосы.
Мы помолчали.
- Знаешь, в чем ирония всей этой ситуации? Ты не можешь умереть. Потому что ты уже мертва. Ты замерзла там, в лесу, под вой волков, так и не добравшись до пещеры с письменами вымершего народа, укрытая теплым одеялом пушистого снега, мечтая услышать мамин голос. Мир, который окружает тебя сейчас - всего лишь твое послесмертие, то место, где ты хотела бы оказаться. Всего лишь осколок твоей реальности. А ты этого так и не поняла...
- Я так и думала с самого начала. Меня сбила с толку боль. Только потом мне стало ясно, что на самом деле ее не было, она жила лишь в моем воображении, которое усердно создавало вокруг себя привычный мир, с привычными законами, и в этих законах было разумно, что, если тебя ударили, должно быть больно. Единственно, что я не могла понять - кто вы? Игра моего воображения или такие же отчаявшиеся, искавшие в жизни чуда, и получившую его иллюзию после смерти? Являетесь ли вы такими же создателями этого мира или просто моей попыткой заполнить пустоту, сбежать от одиночества, которое окружало меня, как тюрьма, даже в кругу самых близких друзей при жизни. Ну вот... я уже начала говорить, как ты. Может, это я создание твоего воображения?
Лесьяр улыбнулся. По-моему, впервые с момента нашей встречи.
- Может быть...
Никто из нас не собирался давать друг другу точный ответ, и мы тем более не собирались его где-либо искать. Друг для друга мы были реальны. Наверно, так же для сумасшедших становятся реальны его видения, и сумасшедшие не ищут им причин и оснований. То, во что ты веришь, становится твоим миром. Я верила в Лесьяра. И была совсем не против, чтобы он стал моим миром.
@настроение: Вьюжное
@темы: творчество, рассказы, мимоходом, relamiяre
