Вообще, знаете... Сегодня был замечательный день. Несмотря на то, что он начался со звонков, которые пытались меня разбудить, с людей, с которыми совсем не хочется говорить с утра пораньше и с мысли: "Люди, пожалуйста, не ставьте на мне эксперименты... Вам не будет от этого хорошо, честное слово". Несмотря на то, что заканчивается он мыслями о том, что в эту ночь меня никто не хранит, а от этого становится чуть-чуть... наверное, все-таки страшно.
Просто потому, что в этом дне было столько смеха, пусть порой и откровенно истерического, "травяного". Просто потому, что в этом дне был человек, первый человек за очень-очень долгое время, с которым мне так легко и приятно было дурачиться, критиковать чужую прозу (ибо она того стоила), а затем и проходить тест (такое чувство, что его мы проходили вместе, а не я ей вопросы задавала х)). Просто потому, что в этом дне был вкусный обед и - вкусная шоколадка. Просто потому, что сегодня я слушала Крыса и Шмендру, улыбалась, слушая "Тростник" и старательно подпевала "Странникам" - у меня уже почти получается. Просто потому, что сегодня привезли, наконец, мой рюкзак и чемодан, а в них - тысячу и одну дорогую мне мелочь, да хотя бы ту же шляпу, которую недавно так несправедливо окрестили "дурацкой") Просто потому, что сегодня была очень хорошая игра в "Что? Где? Когда?".
Просто потому, что между чтением фанфика и забреданием опять в соционику случилась
вот такая прогулка.вот такая прогулка:
Копирую из разговора в скайпе, потому что не хочу переделывать, за что прошу прощения.
Знаешь, сестренка... Я сегодня гуляла, и оставила дома все-все - плеер, наушники, книгу, тетрадку, даже все ручки и карандаши. И это было так здорово. На перекрестке рядом с отелем мне пришла мысль: "Как здорово, что можно никому не нравится" - я вышла из отеля в старых штанах, которые едва прикрывали колени, и в белой (!) футболке, на которой маркером выписала несколько строчек из стихов Полозковой. Голые ноги, шлепанцы, нерасчесанные волосы, ссутуленные плечи и в карманах что-то звенит... И, знаешь, я поняла, что лето и южные города дарят нам то, что порой нам слишком не хватает - свободу. Свободу ходить и выглядеть так, как нам хочется, без заморочек, потому что тут никому не надо нравится, разве что - солнцу, а оно всех любит одинаково.
А потом я шла - медленно, оглядываясь по сторонам, глядя не только вперед, но одновременно и вправо, и влево, и вверх, и вниз. Я останавливалась тогда, когда хотела - посмотреть на цветы, и прибавляла шаг тогда, когда хотела - пропуская людей. И это было здорово - ни на кого не оглядываться, никого не бояться стеснить тем, что идешь и делаешь все именно так, как делаешь. Я шла, а город вокруг меня жил - кружили и пели о чем-то ласточки, перелетали с деревьев на дома вороны, шустро прыгали воробьи, потягивались или перепрыгивали с забора на мусорный бак кошки, собаки шли на поводках. Я смотрела на животных... Люди были тоже, но словно - довольно далеко, не про меня и не для меня. Среди прочих были только велосипедисты и люди с детьми - им я улыбалась. Просто потому, что было радостно
Потом, уже за столом, дожидаясь заказа, я совершенно не знала, куда деть руки... Обычно я что-то рисовала, писала или читала в такие моменты. Сейчас из этого не было решительно ни-че-го. Сначала был легкий страх, потом - не менее легкая досада, потому что приходили какие-то дивные линии, которые нужно было зарисовать. А потом я подумала, что буду просто смотреть жизнь. И я просто смотрела. Украдкой - на людей за соседними столиками, внимательно - на проходящих мимо, но куда более внимательно - на небо. Такое теплое, огромное, свободное, ясное... А потом я видела двух девушек - они сели на скамейке напротив ресторана, лицом к нам. Они обнимались, смеялись и были счастливы. И никто на них косо не смотрел, никто. Знаешь... Мне кажется, что здесь это уже почти обычное дело - один раз, гуляя, я видела целующихся парней, еще несколько раз замечала такие пары. И это было здорово... очень здорово... почему-то... А еще я заметила то, чего раньше не замечала - движение тут на больших улицах трех полосное, две полосы в одну сторону, одна - в другую. А на соседней улице все меняется - одна полосу в одну сторону, две - в другую. Это мелочь, сущая мелочь... Но я раньше этого не замечала, а потому это было уже Открытие. И это тоже было здорово
А еще - было вкусно. Несмотря на наглую муху, которая норовила залететь мне в тарелку. Потом я пошла обратно. Я могла бы сразу пойти к отелю, но я свернула к морю. До заката еще было долго, но солнце уже немного склонилось к воде, и по волнам побежала золотая, ослепительная дорожка - настоящее Эльдорадо. И горизонт ничто не закрывало, даже белые парусники исчезли. И это такое огромное небо, Ти, такое широкое море, что сложно было не поверить, будто в том месте, где они соприкасаются, находится не Край Света, а что-то другое. И было как-то чувство причастности, и хотелось снять обувь и сидеть где-нибудь ближе к земле, не отводя взгляда от этого простора...
И я, подумав, все-таки села. На траву на склоне - там много кто сидел. Я сидела, а вокруг кто-то уходил, кто-то приходил. Пришел парень с собакой. Это была одна из моих любимых пород... жаль, что я не помню, как они называются. В Тель-Авиве я их еще не встречала - тут больше предпочитают короткошерстых и быстрых собак или собачонок (я к тому, что вторые они маленькие). Такая дивная собака... Потом пришел кто-то еще с собаками, и они начали носиться вокруг нас. Быстрые, легкие, такие грациозные и полные жизни. Пару раз они пробежали мимо меня, один раз - перепрыгнули через мою руку, будто меня там и вовсе не было. И никакого страха перед ними не было и быть не могло - настолько они были... живыми. А потому - правильными. Я не знаю, как это лучше объяснить. Потом появлялись другие собаки, кто-то тоже бегал, а кому-то было интереснее поиграть в "кто-кого-укусит-понарошку". В какой-то момент та собака, о которой я рассказывала первой, села прямо рядом со мной. Она явно охотничьей породы - затаивалась, поджидала, когда к ней подойдут, и "атаковала" первой. И в этот момент мне тоже так захотелось стать собакой - большой, черной, наверно... А, может, сембернаром - они такие же пушистые, теплые и ленивые, как я х) По крайней мере, внешне. Захотелось поваляться на траве к верху брюхом, подрыгать ногами, а потом - поноситься по поляне вслед за охотничьей. И это тоже было здорово.
Заката я так и не дождалась - стало немного холодновато, и что-то потянуло меня домой. И как последнее чудо - у самого края лужайки, уже поворачивая к отелю, я видела птицу, которых еще не встречала вот так запросто, в черте какого-либо из городов. Маленькая, с хохолком на голове, с тонким, но длинным клювом. Очень красивая... Почти такая же золотая, как блики на волнах.Знаете, после таких замечательных дней, ко мне всегда, непременно приходит едва уловимый страх. Я всегда помню и никогда не забываю, что самое прекрасное, важное и драгоценное жизнь дарит под конец. И для меня такие дни, дни, когда переполняет таким счастьем и светом, всегда становятся днями благодарности и временем отпустить все, что случилось раньше. Отпустить прошлое и дать ему течь спокойной рекой, в русло которой уже не войти снова. И поблагодарить его, отпуская. За каждого человека - который пришел, ушел, остался, причинил боль или стал причиной радости, чему-то научил или чему-то помешал. За каждое событие, за каждый миг, за каждую эмоцию, за каждое слово - произнесенное, написанное или так и оставшееся немым. За каждый день, каким бы он ни был. Сказать: "Благодарю". И попрощаться.
И никогда не знаешь, что за такими днями наступит дальше. Хотя бы потому, что будущего по-прежнему нет, как и "той недели нет в календаре" (с).